По просьбе супруги Муртазина - Лейсан Ситдиковой - Межрегиональная правозащитная ассоциация "Агора" проанализировала текст приговора и подготовила юридическое заключение с точки зрения принципов Европейской Конвенции по правам человека и практики Европейского суда по правам человека, которое легло в основу дополнения к кассационной жалобе. Основной вывод - приговор районного суда должен быть отменен и по делу необходимо вынести оправдательный приговор.

Юристы пришли к заключению, что уголовное преследование и осуждение к реальному лишению свободы Ирека Муртазина за клевету, содержащуюся в публичном выступлении, и возбуждение ненависти либо вражды по принадлежности к какой-либо социальной группе, вне всяких сомнений, является вмешательством государства в реализацию им свободы выражения мнения, которое закреплено в 10 статье Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Общепризнанные стандарты свободы выражения мнения

Европейский суд по правам человека в нескольких своих решениях установил фундаментальные принципы, касающиеся 10 статьи Конвенции. Свобода выражения мнения как одно из существенных оснований демократического общества и одно из базовых условий прогресса общества и самореализации каждого индивидуума относится не только к "информации" и "идеям", которые благозвучны и безобидны, но также и к тем, которые оскорбляют, шокируют или тревожат. Таковы требования плюрализма, толерантности и широты взглядов, без которых "демократическое общество" не может считаться таковым. Как указано в статье 10, эта свобода имеет исключения, которые, однако, должны быть четко установлены, а необходимость в каких бы то ни было ограничениях должна быть убедительно обоснована. Предполагается существование "неотложной общественной потребности". Государство имеет определенные пределы оценки, существует ли такая потребность, однако, эта оценка тесно связана с европейским надзором за соблюдением прав и свобод, который включает и законодательство, и основанные на нем решения, в том числе принимаемые независимым судом. Европейский суд по правам человека, таким образом, наделен полномочиями давать окончательную трактовку того, было ли "ограничение" совместимо со свободой выражения, защищаемой статьей 10.

Европейский суд по правам человека обязывает оценить поставленное под сомнение вмешательство в свободу выражения в свете всего дела целиком, включая содержание вмененных в вину заявителю высказываний и контекст, в котором он их сделал. В особенности, Суд обязан определить, пропорционально ли было вмешательство "преследуемым законным целям", а представленное официальными властями правовое обоснование причин вмешательства "относимым и достаточным". Официальные власти должны применять стандарты, соответствующие принципам, воплощенным в статье 10 и, более того, власти должны основывать свои выводы на адекватной оценке обстоятельств дела. Иреку Муртазину суд первой инстанции вменил в вину опубликование "личных умозаключений и "предположений", "различных слухов и измышлений", "молвы", "подозрений" в 2007-2008 годах в книге "Минтимер Шаймиев: последний президент Татарстана", газетах "Казанские вести", "Новые казанские вести" и в своем личном блоге по адресу.

Суд первой инстанции установил, что целью публикаций Муртазина была "трансформация личности читателя, изменение мировоззрения читателя в соответствии с идеями предлагаемыми в газетных публикациях, на формирование новых жизненных ценностей, убеждений, стереотипов поведения". В частности, данные газеты являются формой открытой пропаганды идеологии, заложенной в интернет-блоге подсудимого. В газетах подсудимый "указывает на нарушения законов представителями государственных и силовых структур в прямой и косвенной форме, указывает на разрушение экономической системы вследствие ущербного управления или целенаправленных действий властей, на несоответствие действий властей, превышение полномочий, формирует идеи необходимости преобразований".

Опубликование личных умозаключений, слухов и пропаганда какой-либо ненасильственной идеологии не являются утверждениями и не могут влечь привлечение к уголовной ответственности. Соответственно, национальные суды должны были исследовать все обстоятельства, относящиеся к делу, и привести существенные причины наказания за высказывания, принять во внимание все факторы, описанные в решениях Европейского суда по правам человека. Если суд не сделает это, то это уже само по себе будет являться нарушением статьи 10 Конвенции.

Значение статуса подсудимого

Суд первой инстанции установил, что подсудимый с 1982 года работал в различных средствах массовой информации - газетах "За родину", "Русский Север", "Молодежь Татарстана", "Казанские вести", "Новые казанские вести", на телевидении в программе "Вести", государственной телерадиокомпании "Татарстан", студии программ "Хоррият", радиостанции "Радио Свобода". Во время совершения вменяемых ему действий Муртазин также воспринимал себя в качестве журналиста.

Книгу "Минтимер Шаймиев: последний президент Татарстана" и записи в своем блоге Ирек Муртазин делал как человек, имеющий многолетнюю журналистскую практику, считающий своим долгом доносить до общественности информацию о значимых общественно-политических событиях, происходящих в Татарстане.

В связи с этим необходимо привести позицию Европейского суда по правам человека. Он в своих решениях неоднократно отмечал, что пресса выполняет в демократическом общества существенную функцию. Ее обязанность освещать информацию и идеи всех возможных сторон общественного интереса. Журналистская свобода включает в себя и определенный уровень преувеличения или даже провокации (см. решение Prager and Oberschlick v. Austria (no. 1), от 26 апреля 1995 г., 38, и решение Krutov v. Russian Federation, 25).

Книга "Минтимер Шаймиев: последний президент Татарстана" и записи в своем блоге, включая опубликование слуха о смерти потерпевшего, полностью были посвящены именно освещению значимых для общественности аспектов жизнедеятельности президента Татарстана и не имели иной цели. Тот факт, что книга написана журналистскими приемами, подтверждается свидетельскими показаниями, данными в судебном заседании.

Кроме того, суд со ссылкой на мнение экспертов установил, что представители республиканской власти Татарстана образуют собой самостоятельную социальную группу, защищаемую уголовно-процессуальными средствами в рамках статьи 282 Уголовного кодекса России. Абсолютно очевидно, что представители власти самостоятельную социальную группу не образуют, это вытекает из здравого смысла, природы власти, конституционных положений об источнике власти и демократических процедур наделения граждан властными полномочиями. Более того, как уже указывалось выше, представители власти пользуются гораздо меньшим уровнем защиты от критики, чем обычный гражданин, следовательно, дополнительная защита их уголовно-процессуальными средствами прямо противоречит международным обязательствами России в рамках ее членства в Совете Европы.

Значение статуса потерпевшего

Тексты, вмененные Иреку Муртазину в вину как возбуждающие вражду по признаку социальной принадлежности, являются не более чем критикой представителей власти, защищаемой свободой слова.

Суд первой инстанции установил, что "исследование смыслового содержания указанных материалов свидетельствует о содержании в них признаков, характеризующий возбуждение ненависти и вражды, а также унижения достоинства по признаку принадлежности к социальной группе, а именно - к представителям региональной власти, людям, занимающих ответственные посты в структурах исполнительной и законодательной власти. В них содержится информация которая содержит отрицательную эмоциональную оценку и формирует негативную установку в отношении определенной социальной группы, отдельных лиц, как членов этой группы, подстрекает к ограничению их прав. Тексты содержат высказывания враждебного, уничижительного характера по отношению к представителям власти". Логика суда, основывающего свои выводы на выводах судебной психолого-лингвистической экспертизы, проведенной 10 декабря 2008 года, в том, что представители власти являются социальной группой, а следовательно, имеют особую степень правовой защиты от унижения достоинства, гарантированную статьей 282 Уголовного кодекса России. Данный вывод прямо противоречит практике и позиции Европейского суда по правам человека.

Европейский суд четко сформулировал, что "...пределы допустимой критики в отношении политического деятеля как такового шире, чем в отношении частного лица. В отличие от последнего первый должен проявлять и большую степень терпимости к пристальному вниманию журналистов и всего общества к каждому его слову и действию". Таким образом, согласно логике Европейского суда, государственные служащие с большей степенью терпимости, чем частные лица, должны относиться к критике, связанной с общественно-значимыми вопросами.

Значение места распространения информации

Существенное значение для дела имеет и средство реализации Иреком Муртазиным информации и идей - блог.

Блог Ирека Муртазина был создан в конце 2006, первая запись появилась в январе 2007 года. Поскольку Муртазин был осужден за распространение сведений посредством сетевого дневника, используемого де факто как средство массовой информации, вмешательство властей в свободу выражения мнения должно также рассматриваться в контексте роли прессы в обеспечении надлежащего функционирования политической демократии. Хотя пресса и не вправе переступать границу, в числе прочего, в сфере таких жизненно важных интересов государства, как национальная безопасность или территориальная целостность, на нее возложена обязанность передавать информацию и идеи о политических вопросах, включая и те, которые раскалывают общественность. Не только пресса имеет задачу передавать такую информацию и идеи, но и общественность имеет право ее получать. Свобода прессы предоставляет общественности одну из лучших средств ознакомления и формирования мнения об идеях и представлениях политических лидеров.

Значение установления баланса между правом на защиту репутации и свободой слова

Европейский суд по правам человека в своих решениях по статье 10 Конвенции неоднократно указывал, что в делах о клевете на национальных судах лежит обязанность оценки дела с позиции баланса между правом на защиту репутации потерпевшего, с одной стороны, и свободой слова подсудимого, с другой. Однако в тексте приговора, вынесенного судом первой инстанции в отношении Ирека Муртазина, нет никаких свидетельств намерений суда такой баланс выявить.

Анализ этого баланса судом первой инстанции уместился в двух предложениях: "Исходя из заключения экспертов, главная мысль в книге подсудимого "Минтимер Шаймиев: последний президент Татарстана", заключена в самом её названии. Содержание книги композиционно строится таким образом, чтобы создать у читателя, отрицательный образ потерпевшего, как президента РТ и как человека". После этого суд делает вывод, что "обвинение, предъявленное подсудимому, в том, что он в своей книге, блогах в Интернете распространял ложные, не соответствующие действительности факты, порочащие честь и достоинство потерпевшего, подрывающие его репутацию, нашло свое подтверждение в судебном заседании".

Суд делает свой анализ исключительно на необходимости защиты репутации потерпевшего в рамках обвинения по 129 статье Уголовного кодекса России ("Клевета") и представителей власти как целевой группы в рамках обвинения по 282 статье ("Возбуждение вражды") без какого бы то ни было рассмотрения стандартов Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которые требуют очень весомых оснований для обоснованных ограничений обсуждения вопросов, представляющих общественный интерес, инициированного журналистами.

Общественная значимость размещенных текстов

Существенное значение для дела также имеют темы размещенных в блоге Муртазина текстов. Европейский суд по правам человека указывает, что есть очень небольшие основания для ограничения политических речей или обсуждения общественно значимых вопросов. В демократической системе действия и упущения правительства должны подвергаться тщательному исследованию не только законодательной и судебной властью, но и общественным мнением. Доминантное положение, которое занимает правительство, обязывает его проявлять сдержанность в использовании уголовного преследования, в особенности когда существуют иные средства реагирования на необоснованные нападки и критику его оппонентов. Несмотря на все это, государство в своем качестве гаранта общественного порядка, конечно, свободно в использовании средств воздействия, даже уголовно-процессуальных, для адекватного реагирования на подобные выпады, когда это касается призывов к насилию в отношении одного человека или группы людей.

Суд подчеркивает, что особенное значение имеют конкретные слова, используемые в текстах, а равно контекст, в котором они опубликованы. При этом в приговоре приведено значительное число крупных цитат из текстов подсудимого, по несколько страниц каждый. Из них невозможно сделать вывод о том, какие конкретно фразы и слова вменяются ему в вину и, по мнению суда, возбуждают вражду либо унижают чье-либо достоинство. Кроме того, не исследован политический, географический, социальный и культурный контексты, в которых эти тексты появились.

Необходимо отметить, что в 8 из 12 высказываний, размещенных подсудимым в книге "Минтимер Шаймиев: последний президент Татарстана", которые, по мнению суда, содержат сведения, порочащие честь, достоинство и подрывают репутацию потерпевшего, речь идет не о потерпевшем: объектами критики в них являются власть, татарстанская властная система, правящая или властная номенклатура Татарстана, некие "свои", армия чиновничества и нувориши, ближайшее окружение Шаймиева. Соответственно, указанные утверждения не могут быть вменены подсудимыми в вину в рамках обвинения по статье о клевете.

В пункте 9 gостановления Пленума Верховного cуда России 3 от 24 февраля 2005 года указано, что в соответствии со статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статьей 29 Конституции России, гарантирующими каждому право на свободу мысли и слова, а также на свободу массовой информации, позицией Европейского Суда по правам человека при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации "судам следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты..., поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности". Остальные 4 высказывания Ирека Муртазина являются либо убеждениями, либо субъективными мнениями и оценочными суждениями.

Отсутствие языка вражды и прославления насилия

Европейский суд по правам человека в качестве определяющего критерия, оправдывающего вмешательство в свободу выражения мнения по общественно значимым вопросам, установил наличие в текстах языка ненависти и прославления насилия. Какого-либо языка ненависти или прославления вражды ни в одной из приведенных в приговоре фраз не имеется.

Решение о том, является тот или иной текст языком вражды, не может быть субъективным, зависимым от персонального восприятия случайно отобранных индивидов. Также этот вопрос не может быть оставлен на решение экспертов. Это центральный правовой вопрос всего дела Ирека Муртазина, который должен был быть решен самим судом первой инстанции на основе анализа самих текстов. Поскольку в данном случае, очевидно, суд этот вопрос самостоятельно не решил, было нарушено требование Европейского суда по правам человека к национальным властям предъявить существенные и достаточные причины для уголовного наказания за высказывания, что образует нарушение статьи 10 Конвенции.

Написанные Муртазиным статьи не являются языком вражды. Они представляют собой вполне законную дискуссию о деятельности органов власти в Татарстане, их отношения к коррупции, эффективности управления. В таком случае они не могут быть признаны языком вражды. Культурный, политический и общественный контекст

Необходимо также учитывать, что на территории Республики Татарстан на протяжении последних десяти лет не зарегистрировано ни одного конфликта на почве межэтнических либо межконфессиональных отношений между татарами и русскими, православными христианами и мусульманами, а равно иных социальных групп населения, нет и каких-либо социальных волнений, массовых публичных протестных акций. Более того, руководство республики неоднократно демонстрировало Татарстан в качестве образца и примера межконфессионального, межэтнического, социального мира и согласия, в том числе потерпевший президент Татарстана Минтимер Шаймиев в своих публичных выступлениях постоянно подчеркивает, что многообразие представителей народов разных национальностей и религиозных конфессий, проживающих на территории Татарстана, является ее богатством и уникальностью.

В своих решениях Европейский суд неоднократно приходил к выводу, что осуждение людей по аналогичным делу Муртазина делам было непропорциональным преследуемой властями цели и оно не было необходимым в демократическом обществе, признав нарушение статьи 10 Конвенции.

Избыточность уголовного преследования как меры реагирования

С момента опубликования книги "Минтимер Шаймиев: последний президент Татарстана" в июле 2007 года до возбуждения уголовного дела в декабре 2008 года прошло не менее 18 месяцев. Никаких предупреждений, предостережений, уведомлений от уполномоченных государственных органов по полному либо частичному удалению либо переформулированию текстов Муртазину не поступало. Власти могли предпринять за этот период ответные шаги, не связанные с такой крайней мерой как уголовное преследование, поскольку, как установлено судом, книга находилась в открытой продаже, а доступ к текстам был открыт для любого пользователя Интернетом.

Таким образом, во-первых, необходимость в каких бы то ни было ограничениях свободы выражения мнения Муртазиным официальными властями государственное обвинение в судебном заседании убедительно не обосновало. Во-вторых, никакой неотложной общественной потребности такого ограничения не существовало, наличие ее убедительно не доказано. В-третьих, суд не принял во внимание журналистский статус подсудимого, принадлежность к государственной службе потерпевшего и представителей социальной группы, критиковавшейся подсудимым. Суд также не установил необходимость выявления баланса между правом на защиту репутации и свободой слова и, следовательно, не оценил, нарушен ли этот баланс в данном деле. В-четверых, ни в одном из текстов, распространение которых вменено в вину Иреку Муртазину, не содержится ни языка ненависти, ни прославления насилия. Более того, суд в приговоре не привел ни одного высказывания, возбуждающего, по его мнению, вражду, не исследовал и не дал им правовую оценку. Суд положился в своих выводах о высказываниях исключительно на мнение экспертов. При этом вывод о наличии либо отсутствии возбуждения вражды представляет собой вопрос права, подлежащий установлению в судебном процессе и изложению в приговоре, а не вопрос факта, который может быть поставлен перед экспертами. В-пятых, в культурном, политическом и общественном контексте критические тексты, размещенные в блоге подсудимого - общественно-политического деятеля, используемого как средство массовой информации, об общественно значимых вопросах не содержат необходимых для вмешательства в свободу выражения мнения формулировок.

Именно поэтому правовые аналитики асоциации "Агора" уверены, что приговор судьи Кировского районного суда Кочемасова в отношении Ирека Муртазина необходимо отменить и вынести бывшему пресс-секретарю президента Татарстана оправдательный приговор.