Ко вчерашней трагедии.

Город, в котором я очень давно не был, но одно упоминания которого повергает в тоску и оторопь. Дело не в самом городе, который красив, а в том, что там происходит.

А там, даже на фоне общего российского беспредела, происходит нечто еще более ужасное. Оказывается — это возможно.

Убийства активистов (Николай Савинов) — это уже некий жуткий стандарт, уже рутина

А обыски?

Обыски, давление и невозможность работать — это тяжело. Но я — мужчина. А каково женщинам?

Тех, кто сейчас начнет говорить в комментариях про "кукуху" (а я встречал и такое), я в первую очередь спрошу: а что, к человеку с "кукухой" тоже можно вваливаться с обыском огромным кагалом и в 6 утра? Вы ничего не напутали? И у вас-то как с этой-самой собственной "кукухой"? Точно на месте?

А у меня о нижегородских силовиках и центре Э своя собственная горькая память. Те, кто ходил к нам на суды, помнят. Такое и забыть невозможно. Это местами даже было бы смешно, как смешон юмор висельника.

Вот это вот существо на фотографиях — единственный "свидетель" обвинения моего сына. Из деревни под Нижним Новгородом. Не спрашивайте, почему он везде фотографировал себя с высунутым языком- я не психиатр.

И вот это вот создание по просьбе "уууууууух каких уважаемых людей" получило тогда госохрану. Еще раз: его охраняли, наверное, дивизии всяких местных и московских силовиков. И во время этой госохраны он умудрился совершить более 20 краж. Можно было бы даже подумать, что они вместе грабили родную и соседние деревни — Госзащита и "свидетель". А как иначе?

Нижний Новгород — прекрасный город даже на фоне остальной России — стал выделяться чем-то очень страшным, уже совсем невозможным.

И не говорите мне про "кукуху", надо что-то пережить и только тогда понять возможную степень отчаяния человека. Просто насладитесь фотографиями доброго помощника нижегородского центра Э — наркомана, вора-рецидивиста и возможного убийцы.

Вот такие — ценные кадры под защитой государства. Для остальных - трагедия на выбор.

Илья Константинов

Facebook

! Орфография и стилистика автора сохранены