17 июня 2018 года умер Игорь Мурадян. Полководец без армии, пророк без последователей, революционер, не воспользовавшийся плодами своей победы. Если бы мне пришлось сочинять надпись на его могильном камне, я бы написал: “Человек, который разрушил СССР”. Если это и преувеличение, то не очень большое.
Я намеренно пишу эти строки о нем на русском языке, которым он сам предпочитал писать и изъясняться. Это обстоятельство было отнюдь не только языковым и даже не просто биографическим – в нем отразилась судьба последнего поколения советской империи, в крушении которой он сыграл одну из главных ролей.
Родившийся в Одессе, учившийся в Баку, потом в Москве, работавший в институте Госплана в Ереване, он был из той редкой, но тем более драгоценной породы карабахских интеллектуалов, причем ”гадрутской школы”, которая, только в последние четверть века дала Армении таких деятелей, как первый Президент Арцаха Артур Мкртчян, политологи европейского уровня Манвел Саргсян и Рачья Арзуманян.
Звезда Игоря Мурадяна взошла в феврале 1988 года. Когда впервые в истории СССР сотни тысяч граждан вышли на площадь Оперы в Ереване, требуя не хлеба для себя, а справедливости для других, судьба советской империи была предрешена. Возглавил это общенациональное движение за конституционные права карабахских армян скромный экономист, младший научный сотрудник, ”экстремист и провокатор”, по определению газеты ”Правда”, Игорь Мурадян. Его глуховатый негромкий голос с характерным заиканием был главным в многомиллионном хоре голосов, от силы которого, в конце концов, рухнули стены советского Иерихона. Речи Игоря, сухо-деловые, нередко ироничные, лишенные внешних эффектов, уступали риторическим способностям других ораторов и политиков, через некоторое время оттеснивших его сначала от микрофона, потом с площади, а затем и вовсе от участия в принятии важнейших решений. Но четверть века спустя практически никого от тех деятелей не осталось в публичной политике и на общественной арене, а голос Игоря Мурадяна все эти годы продолжал оставаться едва ли не единственным точным камертоном и эталоном борьбы за национальную свободу и независимость. Причем свобода и независимость для Игоря были, прежде всего, явлениями интеллектуальными, духовными. Он сам и являл собою это воплощение внутренней свободы и независимости.
Нам еще предстоит благородный и благодарный труд собрать, напечатать и перечитать все, написанное Игорем Мурадяном за последние 30 лет. Ценность его наследия еще и в том, что он менее всего был кабинетным ученым. Самообразование, столь характерное для ”книжных мальчиков” 60-х годов, он подкреплял своим физическим участием во всех главных событиях Движения: от ночных переходов в лесу вместе с беженцами из армянских сел Геташена и Шаумяна, разоренных в 1992-м российскими военными для передачи Азербайджану, до трагического столкновения 2015 года в Бердзоре, когда автоколонну оппозиционеров атаковал армянский же спецназ, избивая в кровь ветеранов и героев карабахской войны. Игорь тогда в знак протеста вернул Орден Маштоца, врученный ему за заслуги перед Родиной.
Впрочем, столь же органичным и убедительным он был и в научных центрах мировой политологии, в Лондоне и Вашингтоне, поражая международных экспертов точностью и остротой своих оценок и предвидений.
Игорь был во всех смыслах крупной личностью – и духовно, и интеллектуально, и физически. Характерны его отношения с властью, с которой он постоянно соотносился, порой на самом высшем уровне, впрочем, никогда не относясь к ней. О нем с ужасом и ненавистью говорил Горбачев, о нем с уважением и опаской отзывался Тер-Петросян, его побаивался и чурался Кочарян, его ценил, но сторонился Саргсян. Порою, в самые критические моменты, к нему за советом и анализом ситуации обращались руководители армии и спецслужб. Человек, заменявший собою целые научно-исследовательские институты и аналитические центры, годы напролет жил без работы и постоянной зарплаты, ютясь в двухкомнатной квартирке с прикованной к постели больной матерью. Кажется, будто о нем два века назад обмолвился Пушкин:
Он в Риме был бы Брут, в Афинах – Периклес;
А здесь, под гнетом власти царской,
Он только офицер гусарский...
Впрочем, это ведь было написано о Чаадаеве... Да, вот именно с Чаадаевым, автором запрещенных ”Философических писем”, до сих пор ужасающих Россию, можно сравнить Игоря Мурадяна. Не зря с Чаадаева написан и Чацкий – герой бессмертной трагикомедии Грибоедова. А если вспомнить, что первое представление ”Горя от ума” прошло именно в Ереване, точнее, еще в гарнизоне Эриваньской крепости, сыгранное сосланными сюда офицерами-декабристами – вот вам и ирония судьбы.
Игорь Мурадян – человек русской культуры, более того – абсолютно советский по образованию и менталитету, стал естественным для интеллигента и интеллектуала образом антисоветчиком и националистом. Впрочем, национализм и антисоветизм Мурадяна носили вовсе не пещерный, а абсолютно прозападный и аристократический характер. Провинциал, увидевший своими глазами три империи – Россию, США и Великобританию, он абсолютным слухом армянина уловил гул всемирного имперского распада. Он был первым и самым ярым открытым сторонником вступления Армении в НАТО и ЕС, исходя из глубочайшим образом осознанной им необходимости защиты национальной безопасности своей страны. С презрением относясь к ”ереванским болтунам”, он практически в одиночку представлял истинную армянскую элиту в интеллектуальных центрах Европы и Америки. Он прожил яркую, счастливую и несчастную жизнь, своими глазами увидев плоды своих трудов – распад СССР, победу в Карабахской войне. Он даже умер так же символично – в Ереване, через день после возвращения из США, где долго лечился от мучительной болезни почек. Мы встречали его ночью, в аэропорту, маленькой горсткой друзей и знакомых. Поразительным образом, в этой дюжине встречающих оказались все пласты его короткой и блестящей жизни – отставной генерал армии и бывший высокий чин госбезопасности, герой войны и собеседник по вопросам политики и поэзии... Он все это увидел и оценил, обведя нас ясным и острым взором. Перед смертью он прошептал: ”Зато на Родине”.
В этот день был арестован один из самых одиозных взяточников и злодеев прежней власти. Поколение 88-го года ушло с политической арены. Последний из великой когорты романтиков революции умер. Последний из шайки мародеров заточен в темницу.
Игорю Мурадяну был 61 год. Он похоронен на воинском кладбище героев карабахской войны ”Ераблур” в Ереване.
! Орфография и стилистика автора сохранены
